Осень. Самый начаток сентября – последние по-настоящему теплые дни. Хотя у нас, в Сибири, в эту пору порой и первый снежок припорошит. Ненадолго, так ему и положено. Давно собирался поведать эту историю. Случилась она в сентябре 1971 года. Я – машинист локомотива, везшего пассажирский состав по бескрайним сибирским просторам. Опыта за плечами – не один десяток лет, что позволяло иногда любоваться пейзажами за окном. Но расслабляться было не в моих правилах – к каждой поездке я относился с предельной ответственностью.

А как иначе? В любой работе нужно выкладываться на все сто. Тем паче, когда на тебе – сотни жизней. Маршрут мне знаком до каждой кочки – за 22 года стажа исколесил его вдоль и поперек. Корректировки на каждой станции, график движения – как часы. Платформы здесь редки, не то что в европейской части. Могло пройти часа два, прежде чем мелькнет остановка. Но одно я знал назубок: каждую сопку, каждый мост, каждый туннель на этом пути.

Поэтому, когда мы миновали платформу «Еловая-3», внутри все похолодело. Прямо по курсу высилась гора – массивная, темная. И в ней зиял туннель, куда неумолимо уходили рельсы. Этого не могло быть! Маршрут четкий: «Лосиная» – «Верхняя Горка» – «Еловая-3». Свернуть не туда – просто некуда. Инстинктивно, еще до того, как осознал происходящее, я сбросил скорость перед самым въездом в эту черную пасть.

С первых же метров внутри стало ясно – что-то не так. Освещение? Его почти не было. Фонари мелькали так редко, что между ними царила кромешная тьма. Такое я видел впервые. Мы ехали, ехали, а конца туннелю не было видно. И связь пропала – ни до помощника, ни до дежурного на только что пройденной «Еловой-3» докричаться не удавалось.

Зато в эфире забеспокоились проводники: что случилось? Почему поезд так долго идет в полной темноте? Вопросы, а потом и тревога, поползли по вагонам. Многие пассажиры ездили этим маршрутом не раз и никогда не видели ничего подобного. Я приказал по громкой связи успокоить людей, просил не поддаваться панике. Скоро, мол, выедем. Рискнул дать обещание. И не сдержал его.

По моим часам мы двигались в этой черной утробе уже больше пятнадцати минут, а просвета впереди – ни намека. Пассажиров успокаивали как могли проводники, а я лихорадочно перебирал в голове возможные объяснения. Как гора могла возникнуть из ниоткуда? Как мог появиться туннель? Ничего рационального в голову не приходило. Туннели просто так на путях не вырастают.

По графику мы должны были бы уже подходить к «Кедровке», а вместо этого все глубже увязали в бесконечном подземелье. Не знаю, как проводники справлялись с нарастающей паникой, но когда поезд, наконец, вырвался на свет божий из этого долгого-предолгого туннеля, они доложили: вроде обошлось, люди напуганы, но под контролем. Ситуация, может, и стабилизировалась, но по моим часам в том аду мы провели больше сорока минут.

На станцию «Кедровка» мы вползли с чудовищным опозданием – четыре часа двадцать восемь минут! Значит, в туннеле мы пробыли куда дольше, чем показывали стрелки. Нас уже искали, подняли на уши. А когда началось разбирательство… никакой горы, никакого туннеля на нашем пути не обнаружилось. Совсем. Меня чуть не под суд отдали, но показания всех пассажиров и членов поездной бригады – слово в слово совпали с моими. Спасли.

Но главная загадка так и осталась. Что это было? Сдвиг реальности? Коллективный мираж? Если бы только мне одному померещилось – спишем на усталость, галлюцинацию. Но целый состав? Сотни людей?

Этот случай навсегда въелся в память – мне и многим другим. Движение пришлось срочно корректировать, но, слава богу, всех доставили куда надо. Для меня же, как машиниста, это был тяжелый, неприятный урок.

Хотя, если отбросить страх и ответственность… любопытно же. Ни за что не хотел бы повторить. С тех пор стал интересоваться подобными феноменами. Оказалось, я не первый и не последний. Необъяснимые вещи – пропажи поездов, внезапные туманы, несуществующие пути – случались и до меня, и после, не только на рельсах, но и в необъятной сибирской тайге.

Сам туннель… Как описать? Холод в нем стоял особый, пронизывающий, не осенний, а какой-то… безвременный. Звук грохота колес по рельсам глох, будто вата в ушах. И время… время текло иначе. То ли растягивалось, то ли сжималось – не понять. Пассажиры потом рассказывали странное: кому-то мерещились огоньки в темноте, кто-то слышал далекие голоса, будто эхо из прошлого. Один старик, ехавший к сыну, клялся, что в какой-то момент увидел в окне не черноту, а заснеженный склон и людей в шинелях – как в кинохронике военных лет, сорок первого… Бред? Возможно. Но слишком много совпадений.

Расследование комиссии заглохло. Списали на «массовую психогенную реакцию в условиях стресса» и «возможные атмосферные аномалии». Гору и туннель так и не нашли. Ни на картах, ни с воздуха. Будто растворились. Но я-то знаю: они были. Мы проехали сквозь них. Иногда, особенно в осенние туманы, когда поезд несется сквозь предрассветную мглу где-нибудь под Красноярском, меня прошибает холодный пот. Вдруг опять? Вдруг эта серая пелена перед лобовым стеклом вдруг сгустится в знакомые очертания скал, а рельсы нырнут в черный провал, которого нет на карте? Вдруг «Тупик в реальности» снова распахнет свои двери?

Сибирь велика. И тайн в ней, пожалуй, куда больше, чем всех наших железных дорог вместе взятых.

Поделитесь в вашей соцсети👇