Я всегда считал его человеком трезвым и педантичным. Коллега моего двоюродного брата, радионавигационный техник аэропорта Веллингтона, не пил, не курил, и слова его были точны, как показания приборов, которые он обслуживал. Поэтому, когда он начал рассказ о рейсе QF-207, леденящий душу парадокс реальности, я понял: либо передо мной гениальный выдумщик, либо он прикоснулся к чему-то, о чем власть имущие предпочитают молчать. И он больше не хотел быть частью системы, которая «заметает такое под ковер». Вот почему он ушел с международных линий на внутренние.

Речь шла о начале 2011 года. Обычный коммерческий рейс авиакомпании Qantas, следовавший из солнечного Брисбена (Австралия) в Крайстчерч (Новая Зеландия). На борту – 180 с лишним пассажиров и экипаж. Погода – идеальная для полета: стабильное давление, минимальная облачность над Тасмановым морем. Стандартная рутина.

И вдруг – пустота. Где-то над бескрайней синевой Тасманова моря самолет просто исчез. Не просто пропал с радаров – он испарился. Ни сигнала бедствия, ни помех, ни кратковременного сбоя. Минуты тянулись в часы. 20 минут… 40… Час… Ни связи, ни визуального контакта с другими рейсами. Через два часа объявили чрезвычайную ситуацию. В небо поднялись поисковые группы, запросы ушли даже на антарктические станции – любые свободные самолеты-разведчики были брошены на поиски в южном секторе.

И вот, спустя семнадцать необъяснимых часов, самолет появился. Но не с севера, откуда исчез, а… с юга. Он материализовался на экранах радаров уже на подлете к побережью Южного острова Новой Зеландии, словно прилетел прямиком из ледяных пустынь Антарктики. Самолет шел на снижение, запросил посадку, но его координаты были сбиты. Пилот молчал на первые запросы диспетчеров. Когда же он наконец ответил, его голос, по словам тех, кто слышал запись, был мертвенно-ровным, лишенным интонаций, почти механическим.

Лайнер посадили. Стандартный протокол ЧП: пассажиров и экипаж изолировали в отдельном секторе, вызвали врачей, психологов. Физически все были целы. Но тут началось странное. У всех пассажиров и членов экипажа, сразу после выхода, беспрекословно изъяли все электронные устройства. Телефоны, фотоаппараты, ноутбуки – все. Не под роспись, не для копирования данных – просто отобрали. Формальная причина: «безопасность и расследование». Люди, измотанные и растерянные, в основном не сопротивлялись. Но некоторые начали говорить. И их рассказы, переданные моим знакомым через коллег, участвовавших в первичном опросе, были невероятны.

Пассажиры в один голос описывали одно и то же. В какой-то момент самолет вошел в аномально плотное бело-серое облако. Оно не рассеивалось минуты, а длилось, по их ощущениям, не менее получаса. Затем отказала электроника: экраны погасли или заполнились белым шумом, радиосвязь прервалась. Пилот перешел на ручное управление. И когда облачный туман наконец рассеялся, внизу открылся пейзаж, не принадлежащий ни Австралии, ни Новой Зеландии, ни одной известной карте.

Это был материк со странными, вытянутыми очертаниями берегов. Под крылом лайнера расстилались неестественно правильные геометрические формы: идеально прямоугольные озера с резкими, будто вычерченными по линейке берегами, обширные зеленые равнины, лишенные признаков естественного рельефа. Но больше всего поражали постройки. Огромные круглые сооружения ослепительно-белого цвета, видные даже с большой высоты – их размеры должны были быть колоссальными. И пирамиды. Несколько белоснежных пирамид сложной, асимметричной формы, ни одна не повторяла другую. Между ними пролегали прямые как стрела дороги, по которым двигались какие-то объекты – слишком правильные, слишком равномерные, чтобы быть живым транспортом. Все вместе создавало впечатление рукотворного, но абсолютно безжизненного и чуждого ландшафта.

Попытки связаться с внешним миром провалились. Ни один телефон не ловил сеть, даже экстренные вызовы не проходили. Отчаявшиеся пассажиры пытались фотографировать и снимать видео через иллюминаторы, записывать голосовые сообщения. Затем самолет снова вошел в плотную облачность, за окнами стало темно. Когда они вынырнули, внизу был уже знакомый океан. Связь восстановилась как ни в чем не бывало. Они были на подлете к Новой Зеландии. По салонным часам прошло около пяти часов, а в реальном мире – семнадцать.

После этого следы инцидента стали стремительно исчезать. Все изъятые гаджеты пропали. Была проведена внутренняя проверка авиакомпании. Официальное заключение звучало нелепо: пилот, якобы, «по невыясненным причинам» отключил бортовое оборудование, самовольно отклонился от курса и кружил в районе субантарктического архипелага Окленд. Его объявили психически несостоятельным и отправили на принудительное лечение.

Но мой знакомый техник знал правду о том дне. Он видел данные радаров. Пилот был ветераном с безупречным 15-летним стажем. А главное – в момент появления самолета в том секторе не было никакого архипелага Окленд! Там была лишь пустынная водная гладь. Самолет появился буквально из ниоткуда.

И теперь – самое жуткое. Ни одного пассажира с того рейса не удается найти. Ни в социальных сетях, ни в базах данных. Как будто их стерли. Лишь пара полузабытых веток на закрытых форумах, где когда-то просочились обрывки этих историй, да глухие отсылки к странной земле. И всегда – одна и та же фраза, ставшая роковым эпилогом: «Мы не знаем, где это было, но это точно была не Земля».

Никто так и не объяснил, что произошло с рейсом QF-207 в те 17 часов над Южным океаном.