Жизнь 11-летнего Алексея Семёнова из Севастополя разделилась на «до» и «после» одного сентябрьского вечера. До этого – обычный мальчишка с ярко выраженными талантами: воспитанник художественной школы, подающий надежды юный актер и танцор хореографического клуба. Педагоги прочили ему творческое будущее. Правда, точные науки – математика и английский – давались Леше с трудом. После футбола с друзьями он отправился домой… и исчез. Ненадолго, но этого хватило, чтобы его мир перевернулся.

Сам Алексей вспоминает лишь внезапный переход: вместо знакомых улиц – просторное, залитое голубоватым светом помещение, напоминавшее гипертехнологичный командный мостик фантастического корабля. Повсюду мерцали экраны с нечитаемыми символами, пульсировали сложные приборы. Завороженный, он забыл о времени. И тут появился Он.

Из скользящей двери в конце зала вышел Гуманоид. Его облегающий костюм напоминал сотканный из светящихся белых пластин, а за спиной струился, словно жидкий свет, белоснежный плащ-накидка. Но больше всего поражала голова: вытянутая, с огромными, совершенно черными миндалевидными глазами, лишенными привычных белков и зрачков. В руке существо держало предмет неземной красоты – прозрачную пирамиду медового оттенка, внутри которой переливались и пульсировали сгустки света. Без слов, плавным жестом, Гуманоид протянул артефакт Алексею. Мальчик, движимый детским любопытством и необъяснимым доверием, взял его.

В тот же миг пирамида вспыхнула ослепительно. Алексей ощутил не боль, а мощный поток. Через его сознание пронеслись калейдоскопические образы: фрагменты его собственной жизни, смешанные с совершенно чужими, незнакомыми картинами – звездные туманности, схемы непостижимых механизмов, формулы, обрушивающиеся как водопад. Длилось это вечность и мгновение одновременно. Когда видения прекратились, пирамида погасла. Гуманоида не было. Алексей стоял на знакомой улице, как будто только что вышел из футбольного поля. В голове четко звучало: Домой! Скорее! Он прибежал с опозданием, но родители, решив, что заигрался с друзьями, не придали этому значения.

Метаморфоза. Перемены ударили, как молния, уже на следующий день. На уроке английского Алексей, прежде едва строивший простые фразы, заговорил бегло и с идеальным оксфордским акцентом. На математике щелкал задачи уровня старших классов. Но когда пришло время рисования – рука, уверенно державшая карандаш еще вчера, будто онемела. Линии выходили корявыми, детскими. На хореографии тело, прежде пластичное и чувствующее ритм, стало неуклюжим, деревянным. Учителя и родители были в шоке.

Паника сменилась потрясением. Репетитор по математике, проверив Алексея, заявил, что мальчик обладает знаниями, достаточными для сдачи ЕГЭ прямо сейчас. Физика, химия, информатика, углубленная астрономия, инженерное черчение – в этих областях он демонстрировал феноменальную, не по возрасту эрудицию. Однако история, биология, география и даже простые житейские навыки остались на уровне пятиклассника. Речь изменилась кардинально: исчезли подростковый сленг и ошибки, появились сложные конструкции, терминология. Он стал говорить и рассуждать как взрослый, очень умный, но… чужой.

Ложные следы памяти. Еще страшнее были «воспоминания». Алексей как о само собой разумеющемся спрашивал родителей о переломе руки в шесть лет или о поездке в Черногорию перед первым классом. Ничего этого не было. Эти ложные воспоминания были детализированы и ощущались им как реальные.

Личность под вопросом. Школьный психолог, сравнив старые и новые тесты, пришел к выводу: «Это результаты двух разных людей!» Прежний Алексей – эмоциональный, артистичный, чуткий, живущий образами и движением – исчез. Его место занял холодновато-рациональный, невероятно одаренный в узкоспециальных областях интеллектуал, запертый в теле ребенка. Сохранились базовые воспоминания о семье, друзьях, прошлом, но сам он стал другим. Будто в его разум встроили чужую библиотеку знаний и фрагменты чужой биографии, вытеснив его творческую сущность.

Рассказ о корабле и Гуманоиде все списывали на яркую фантазию, усугубленную стрессом от резких изменений. Но объяснить эти изменения рационально не мог никто. Версия о «подселении» чужого сознания или души витала в воздухе, но звучала как мистика. Каковы были мотивы существа? Эксперимент? Передача знаний? Спасение чего-то ценного из гибнущей цивилизации? Зачем потребовалось забирать его художественный дар? Алексей воспринимал перемены со странным спокойствием, как будто это был естественный процесс: «Словно я побывал в другой жизни и принес оттуда знания».

Сейчас Алексей Семёнов – уникальный и трагический феномен. Он ходит в школу, где его одновременно считают гением и «странным». Возможность экстерната отпала – его знания слишком избирательны. Он пытается жить в этом новом «я», но тень прежнего Леши, талантливого художника и танцора, витает над ним. Кто теперь смотрит на мир его глазами? И что на самом деле скрывала та светящаяся пирамида – дар или проклятие? Ответов нет, лишь вопросы, загадка и мальчик, в чьем зеркальном отражении живет незнакомец.